Если тебе плохо, найди человека, которому еще хуже и помоги ему.
Он прошёл к центру зала, держа в руке две сабли-близняшки, идеально ложащиеся в руку так, чтобы сливаться друг с другом во единое, а прислужница завязала глаза. Гордо подняв подбородок, замер, перед собой выставив сабли, как единое, ладонью придерживая за лезвие. Распевный мужской голос обозначил начало танца, переливами поддразнивая внимание наблюдающих танец, но танцовщик не двинулся с места, внимая. Только живот, плоский, с мягким два заметным изгибом, легко изогнулся в первом движении - танце живота. И с распевностью голоса, с его силой тонкое тело легко, гибко, словно змея в песках пустыни, извивается, отзываясь движением и плавным перетеканием. Музыка. Музыка раскачивает и надламливает плавные движения свободной руки, оторвавшейся от стали. Ладонь прямо, локоть влево - красивой дугой очертить пространство и вернуть ладонь в начальное положение возле клинка, ласково его оглаживая вдоль. Замирает в секундной неподвижности, едва шевелит ладонью и снова рука по окружности гибко, словно без костей, рисует замысловатый рисунок в воздухе. Переходя в более активное движение, уже всем телом вьётся, извивается, раскачивая бёдрами раскачивается из стороны в сторону, живот волнами "плавает", волнительно и женственно чарует гибкостью. И руки вдоль тела, а сабли одна к одной, рисуют дальше неповторимый рисунок танца, очерчивая в воздухе непередаваемо прекрасную музыку, звоном тела отзываются в текучих жестах плавных. Вдох. Выдох. И каждой клеточкой стремится вслед звукам, а шёлк шальвар струится, оглаживая кожу, и без того напряжённые нервные окончания волнуя, интригуя волнительным продолжением, подчёркивая плавность тела. Вдох. Перед собой взметнул вверх сабли, блеском в слабом освещении интригующих, притягивающих взгляд своей опасной красотой, быстро вертящихся в воздухе. В подставленную ладонь доверчиво упало холодное, кусачее оружие и зверем прирученным уже оглаживает изящный бок, в то время как сам он быстрым ураганом кружит, мелко перебирая ногами по дорогому ковру, добавляющему в общую картину ощущений сказочность мягкости.
И поворот в профиль, и вновь и вновь тягучие, соблазнительно прекрасные движения тонкого парня, идеально выверенными движениями раскачивающегося в такт зажигательной музыке, саблями рисующего вокруг себя единый образ танца. Ещё шажок в сторону, от падающего сверху света - живот, сам по себе как будто, без единого движения бёдер или груди, вверх-вниз и вбок - движется, волнами чувственности согревая разум, рождая фантазии на грани дозволенного. И неприкосновенность танцовщика с завязанными глазами, его опасность скрытая, не будет до конца понята - ведь мужчины вряд ли оценят то, как ловко паренёк обращается с оружием, как послушно мелькает блеск стали, рождённой убивать, но послушно следующей за движением хрупких запястий.
Вниз и вверх, и сабли снова крепко сжаты, выставлены перед собой, ноги широко расставлены, руками вертит очень быстро стальные клинки, разъединив наконец единство их. Мелькание сабель, игра света по их смертоносному острию, и снова единение, сложенное в одну. Искрами возбуждения по телу россыпь опасности - со стороны лишь плавное, уверенное движение и вот уже обе сабли покоятся на макушке его. Не качнутся они, не будут потревожены, пока гибкое тело плавно и быстро вновь и вновь повторяет извивающиеся движения. Руки в стороны, по телу вниз оглаживают тонкий стан и шумный вздох едва слышен на фоне музыки, на фоне голоса мужской песни. Кистью плавно рассекая воздух, снова даёт сомнения в наличии костей, а движение уже кажется бесконечным, непрерывным, полным истомы страсти недоступной. Плечами, бёдрами, руками, отставив ногу чуть вперёд, заманчиво и женственно извивается, танцует плавно, волшебством звуков очаровывает музыка, заставляя тело петь. Сабли на макушке не шевельнутся. Не двинутся. Не покачнутся. Сколько бы не повторял он движений тела, как бы не опадал на пол, едва не ложась, не расстилаясь, опуская тело вдоль пола, но шея всегда пряма, голова поднята гордо, а клинки неподвижны.
И вот, перехватив эфесы сабель, он гибко поднялся с пола, вращая перед собой блеск стали. Кружится в быстром, едва уловимом движении, всё быстрее и быстрее раскручивая сабли, пока они смазанным пятном не стали повторять движения его тела. Вокруг себя и вновь вперёд руки выставляет, сильно раскачиваясь подчёркивает беззвучным звоном стан свой, бёдер движение с позвякивающими монетами по верху шальвар, развевающихся радужным цветом вокруг стройных ног.
Вдруг музыка оборвалась - и он тонкой тенью упал на пол, выставив перед собой ногу прямую, вытянув перед собой руки с саблями, замер в неподвижности.
И поворот в профиль, и вновь и вновь тягучие, соблазнительно прекрасные движения тонкого парня, идеально выверенными движениями раскачивающегося в такт зажигательной музыке, саблями рисующего вокруг себя единый образ танца. Ещё шажок в сторону, от падающего сверху света - живот, сам по себе как будто, без единого движения бёдер или груди, вверх-вниз и вбок - движется, волнами чувственности согревая разум, рождая фантазии на грани дозволенного. И неприкосновенность танцовщика с завязанными глазами, его опасность скрытая, не будет до конца понята - ведь мужчины вряд ли оценят то, как ловко паренёк обращается с оружием, как послушно мелькает блеск стали, рождённой убивать, но послушно следующей за движением хрупких запястий.
Вниз и вверх, и сабли снова крепко сжаты, выставлены перед собой, ноги широко расставлены, руками вертит очень быстро стальные клинки, разъединив наконец единство их. Мелькание сабель, игра света по их смертоносному острию, и снова единение, сложенное в одну. Искрами возбуждения по телу россыпь опасности - со стороны лишь плавное, уверенное движение и вот уже обе сабли покоятся на макушке его. Не качнутся они, не будут потревожены, пока гибкое тело плавно и быстро вновь и вновь повторяет извивающиеся движения. Руки в стороны, по телу вниз оглаживают тонкий стан и шумный вздох едва слышен на фоне музыки, на фоне голоса мужской песни. Кистью плавно рассекая воздух, снова даёт сомнения в наличии костей, а движение уже кажется бесконечным, непрерывным, полным истомы страсти недоступной. Плечами, бёдрами, руками, отставив ногу чуть вперёд, заманчиво и женственно извивается, танцует плавно, волшебством звуков очаровывает музыка, заставляя тело петь. Сабли на макушке не шевельнутся. Не двинутся. Не покачнутся. Сколько бы не повторял он движений тела, как бы не опадал на пол, едва не ложась, не расстилаясь, опуская тело вдоль пола, но шея всегда пряма, голова поднята гордо, а клинки неподвижны.
И вот, перехватив эфесы сабель, он гибко поднялся с пола, вращая перед собой блеск стали. Кружится в быстром, едва уловимом движении, всё быстрее и быстрее раскручивая сабли, пока они смазанным пятном не стали повторять движения его тела. Вокруг себя и вновь вперёд руки выставляет, сильно раскачиваясь подчёркивает беззвучным звоном стан свой, бёдер движение с позвякивающими монетами по верху шальвар, развевающихся радужным цветом вокруг стройных ног.
Вдруг музыка оборвалась - и он тонкой тенью упал на пол, выставив перед собой ногу прямую, вытянув перед собой руки с саблями, замер в неподвижности.
А про днев, располагайтесь где пожелаете)
Я уже там расположился пару раз, спасибо за щедрость.)
Рассмешили. Пару раз расположился это как? ))) если уж располагаться то уж на полную катушку.не стесняясь. У меня можно все что пожелаете.) народ у меня адекватный и веселый, так что чувствуйте себя как дома.
Посидел то тут, то там.) Я вечно отвлекаюсь, так что знакомлюсь набегами. х)